Сергей вышел из поезда на заснеженном перроне, и морозный воздух обжёг лёгкие. Он ехал к отцу, которого не видел пять лет. Его Батя, Иван Петрович, был человеком из другой эпохи — настоящим русским мужиком, закалённым жизнью. Он стал отцом в лихие девяностые, когда рушились идеалы, а выживал сильнейший. И воспитывал сына так, как умел — по-советски, без сюсюканий, но с безграничной, суровой любовью, которую Сергей понял лишь с годами.
Подходя к знакомому дому, Сергей вспоминал уроки отца: как завязывать узлы, рубить дрова, смотреть людям прямо в глаза. Это была не просто наука выживания, а целая философия чести, долга и простой мужской правды. Он шёл не как мальчишка, боящийся грозного родителя, а как взрослый мужчина, готовый наконец-то понять и принять наследие своего Бати. Дверь открылась, и в проёме стоял тот же суровый исполин, в глазах которого мелькнула редкая, почти незаметная искра тепла.
